 | |
|
| Михаил Козлов |
|
| |
|
|
|
|
По единственному заданию спецслужб известный артист Михаил Козаков должен был вступить в половую связь с американской журналисткой в целях борьбы с мировым империализмом. В журнале "Искусство кино" Козаков объявил о публикации автобиографии.
Артист в середине 50-х годов был завербован КГБ. Сами мемуары были написаны в 79-ом году, потом дополнены в 83-м. Но решился опубликовать Коза ков свою исповедь только сейчас. По признанию актера, теперь он чувствует, что совершил поступок.
Сам Михаил Козаков сказал журналистам, что открыть всю правду о себе его заставила невозможность жить в этим грузом: "Вот сейчас, как ни странно, мне легче".
 |
|
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ |
|
|
|
|
В своей исповеди он пишет:
"Когда в 1979 году я решил выговориться на бумаге, хотя бы для себя самого, и по своему обыкновению начал писать, понятия не имея, во что это выльется и что получится в результате, мне были ясны, по крайней мере, две вещи: первое - я должен записать на бумаге все, что помню про эту историю, несмотря на то, что многое из нее мне самому не ясно по сей день.
Второе - описывать "голые факты" я не могу, просто не знаю как. Я, такой-то такой-то, по кличке такой-то, был завербован в 1956 году службой КГБ для помощи в борьбе с внешним врагом - американским империализмом.
Конкретное задание я получил лишь в 1958 году. Я должен был войти в половые сношения с американской журналисткой (не помню, какой американской газеты) по имени Колетт Шварценбах (жива ли она сейчас?), сам не знаю, для чего.
Выполнить задание мне не удалось, о чем я написал письменный отчет, подписанный моей кличкой.
С тех пор никаких конкретных заданий мне не давали. Однако время от времени напоминали о себе: звонили по телефону, назначали свидания в разных местах (в гостиницах, на частных явочных квартирах, просто на улицах).
Это случалось, как правило, после приемов в американском посольстве или перед приемом в каком-нибудь другом капиталистическом посольстве.
Их интересовало мое отношение к послу, его жене или какому-нибудь другому лицу посольства. КГБ никогда не спрашивал у меня про поведение советских людей, бывших на этих приемах…"
